Имя
opium | опиум. Сокращений не имеет.
Uston Du Gardien De La Puissance | Юстин. - Сиё имя указано в паспотрте пса, ныне находящимся у бывших хозяев. Документ для собаки утерян, однако кличка и ошейник с именем всегда при нём.

Возраст.
пять с половиной лет. Вполне взрослая и самостаятельная особь.

Пол, порода.
мужской | кобель | самец.
Босерон. порода малораспространённая, а потому некоторые люди часто путают Юстина с обычной дворнягой, с помесью добермана/ротвейлера. Однако пёс чистокровен, как ни крути.

Служебный? В приюте или питомнике?
хотелось бы быть служебной собакой с трудным характером.
Питомник.

Характер(НЕ меньше 3 строк!)
Чрезвычайно спокойный и чуть ленивый пёс. Наверно, он бы многого добился (добился, однако все свои достижения кинул - свобода лучше), если бы не вселенского масштаба лень.
Юстин немного хамоват, самоуверен; и в то же время любит повеселится и оттянуться. Хотя до слишком буйного веселья лапы часто не доходят.
Пёс по разному относится к каждому из своего окружения. Так сказать, индивидуальный подход к любому из собак.
Личности, раздражающие пса - не пустое место, как для половины остального собачьего племени. Недруг, он же противник для этого босерона - серьёзный враг; каждую кандидатуру Юст тщательно рассматривает, 'выглядывая' слабые места, изьяны и наоборот - сильные стороны.
Для него свойственны перемены в настроении. Часто его можно встретить подмрачноватым, недовольным и слишком серьёзным. привести его в такое состояние может любая непонравившаяся ему мелочь. Тогда пёс станет огрызатся на каждое невпопад сказанное слово. Может с лёгкостью влезть в драку и заработать прочие неприятности на пятую точку.
Характер пса сильно изменился после попадания на улицу. Он стал грубым, вечно-всем-недовольным. Ранее был уравновешанным, спокойным, но из - за частого недосыпа (люди или другие псы гоняют) да и не только стал агрессивнее, нервознее, словно одичал (впрочем, так и есть). Друзей как таковых не имел и не имеет сейчас, ибо характер большинству кажется скверным.

Страхи/Слабости:
~ гиалофобия - страх стекла. Некогда его хозяин запульнул в Опиума (ещё щенка) рюмку, и тот сильно поранился. С тех пор пёс стекло не переносит.
~ селафобия - боязнь вспышек яркого света.
~ лигирофобия - боязнь громкого шума. Слишком громкого.
Свои эмоции старается не выдавать. Потому и боиться к кому - либо привязываться, просто опасается предательства; опасается, что сможет проявить слабость.

Привычки:
~ любит смотреть собеседнику в глаза неотрывно, следить за каждым его движением. Словно ожидая удара исподтишка. Пес вечно напряжен.
~ перебивать и не слушать, пропуская всё мимо ушей.
~ влезать/ввязываться в драки (уже патологическое).

Внешность(не меньше 3 строк!)
Статы:
~Порода: Босерон;
~Окрас: black & tan (чёрный с подпалом);
~Вес: 48 - 53 кг, зависит от доступности пропитания;
~Рост: 70 см.
Некрупная, 'вытянутая' голова пропорциональна всему телу. Широкий, крепкий чёрный лоб, больше напоминающий лоб какой - то бойцовской собаки не имеет резких переходов, - всё, так сказать, 'плавно'.
Шея  пса придает ему долю мощности и иллюзию силы. На загривке шерсть чуть приподнята, и она так жестка, что прекрасно защищает шею от зубов врага.
Глаза карие, некогда с верностью и любопытством оглядывающее всё что ни попадя, теперь же с потухшим интересом  и со скрытым подозрением наблюдают с происходящим. Тёмный нос всегда чуть влажноват; чуть поотдаль него, ниже, располагаются жесткие и малочисленные усы-вибриссы.
  Если смотреть сверху, голова Опиума чёрная. Однако внутренняя сторона ушей песочного цвета, так же как и под челюстью. Песчаный подпал есть также и на плечах. Лапы одеты в светло-рыжие чулки, доходящие лишь до пятки.
Лапы пса длинные и даже более-менее изящные, но это не мешает быть им еще и сильными. Наверное, лапы - это самое красивое, что есть в Опиуме. Плечи плавно переходят в крепкие предплечья, широкие ступни в пальцы, а пальцы заканчиваются крепкими, пусть и немного стертыми когтями.
Хвост в покое опущен, c небольшим изгибом, крючком на конце, как и у остальных овчарок.

Биография(НЕ меньше 4 строк!)
Красная нитка на горизонте за окном становилась всё шире. Но слишком уж толстой она не получилась,впрочем, как и каждое утро. Чуть повыше красного закрепилась огромная полоса светло - желтого, остальной кусок неба был подёрнут мелкой рябью чистого голубого цвета. Не наблюдалось ни облачка. Лениво начал показываться диск солнца, нехотя показывавший свой краешек.
Сколько времени?
Он настороженно перевёл взгляд с пустой улицы на часы, висевшие над дверью. Пять часов ровно. Стрелки на мгновение замерли, после чего секундная тронулась. Потом ещё, ещё и ещё...
Он ловко соскочил со стула, стоявшего у окна. Почти бесшумно приземлившись, он потрусил в прихожую, оставляя за собой цокот когтей, эхом отдававшийся по всей квартире. Чтож, бесшумно не получилось. Но вряд ли кто - нибудь обратил внимание на этот звук, ибо все спали беспробудным сном. Потоптавшись около входной двери и потрогав её лапой, пёс - а это был именно он - вздохнул и повернул обратно на кухню. Открыть дверь не удастся. А жаль... Он мечтал об этом уже около месяца.

Он снова тяжело вздохнул и уставился в окно. Улица начала оживать; появились первые машины, прохожие; начал загораться свет в окнах домов. Хотя он тут же выключался - рассвет наступил, солнце уже почти вылезло из - за горизонта и начало освещать хмурые, тёмные улочки города.
Пёс с минуту поглядел за окно; после опустил морду и начал с мнимым интересом рассматривать свои рыжеватые лапы, пытаясь создать в голове какой - нибудь план по эвакуации себя из этого дома навсегда. Ибо терпеть это было уже невозможно. Почти каждую неделю надо ездить в каких - то ужасных гремящих коробках по пол - дня, мотаться по врачам и выставкам. Хотелось просто банального внимания, однако его не предоставляли. Нет, оно - то, конечно было, однако хотелось не порсто получить миску с кормом (знаете, сами кушайте эту х-ню). Хотелось ласки, заботы и понимания. Просто поглаживания хватило бы. Но сиих манёвров от хозяев пёс не получал, а потому с самого детства становился раздраженнее и озлобленнее. На каждую мелочь пёс огрызался, на улице при встречах норовил попасть в драку. Он 'закрылся' в себе, плюнув на всё и лишь из - за крыши над головой и еды покорно следовал человеческим указам.
Но это всё давно надоело. всё стало слишком однообразным, серым и безвкусным. Надо было это менять. Однако всё равно собака бы не стала добрее и спокойнее. Просто появилась бы свобода действий. Уже не хотелось внимания, а даже наоборот - пусть оставят в покое, пусть перестанут замечать и дадут спокойно долежать остаток уходящего дня.
Случай бежать представился где - то через день после описанного. Пса вывели на дневную прогулку. Рванув вперёд за чем - то (за кошкой, наверно), он вырвал из рук хозяина рулетку. Тут же почувствовав свободу, пёс забыл о цели преследования, и даже не обернувшись, прибавил ходу и вскоре исчез из поля зрения неудачника - хозяина.
Несколько часов спустя, собака ощущала лишь счастье и долгожданную свободу. Пёс ещё не понимал до конца, в какую авантюру его запихнула судьба.
Круговорот событий кружил около босерона. Он учился самостоятельно добывать пропитание, отчего его желудок первые дни просто не принимал никакую пищу - всё, что съел, тут же отторгалось. Прошло несколько дней, когда желудок его 'загрубел' и привык к уличной пище. Часто она была отнята у более слабых существ - кошек, щенков и молодых дворняг, таких же, как и Опиум, голодных, но свободных.
Прошло несколько недель, может, месяцев - пёс не считал время, проведённое на улице. Он уснул; проснулся уже в каком - то помещении. Темнота, разнообразие запахов. Пёс жался в куглу клетки, ещё не понимая, где находится. Слышен громкий лай, визг, лязг. Слишком громкие звуки, приводящие Опиума в нервное состояние.  Было бы здесь тише - быть может, собака перестала бы кидаться на каждого, кто пройдет мимо его вольера, стала бы спокойнее. Но шум не прекращался, так же как и нарастающая ненависть к приюту.

Личный статус.
I cannot speak, I lost my voice;

Отдел(только полицейским)
-

Пробный пост(НЕ меньше 4 строк!)
тема: опиши ситуацию, когда твоего пса травит свора каких-то дворняг. В целом все псы из своры тощие и на вид слабые, но их количество просто огромно. Травят тебя с целью, конечно же, убить.

Рано зажжённый шар фонаря, прикреплённый цепью к резному столбу, качаясь, лениво освещал безлюдную улицу, демонстрируя на полусухом асфальте свои мутные жёлтовато - грязные лучи. Источник освещения был стар, и, раскачиваясь, издавал приглушенные звуки, которые, смешиваясь со свистом разбушевавшегося ветра, превращались в чей - то негромкий утробный крик.
С трудом прогоняя сон, - а не спал ты довольно-таки приличное время, -  снимая одну за одной его клейкие обёртки, ты слышал, как кто - то сбоку, задыхаясь, с корнем вырывал из себя ядовитые водросли кашля.
Ты долго задавал себе один и тот же вопрос, хотя ответа не было. Зачем ты сюда ‘мигрировал’? Сидел бы там, откуда пришёл – и никаких неприятностей.  Да, ты не любил спокойную и размеренную жизнь, отдавая предпочтение скачущей и непонятной. Однако  эта ситуация всё же не вызывала в тебе ни малейшего интереса.  Хотелось куда – нибудь уйти, лишь бы подальше от этих мест.
Вздрогнув от очередного припадка кашля другой дворняги, ты оторвался от своих размышлений. Местная свора бродячих псов окружила тебя, и теперь вглядывалась в чужака. Они хотелись казаться более грозными, однако толку от этого было мало. Вместо ‘боевых стоек’ получались какие – то скрюченные позы, вместо свирепого рыка – сиплый кашель.  Не то собаки сильно голодали (хотя это маловероятно, при здешнем – то изобилии), не то были повержены какой – то болезнью. Эпидемией, так сказать.  Из – под облезлой шкуры торчат многочисленные кости, шерсть местами вырвана.  Обезумевшие глаза глядели со всех сторон, то и дело появлялись новые взгляды и исчезали старые. Казалось, эти собаки не могут стоять на месте больше минуты.
  Ты шагнул вперёд; шаг твой сопровождался чьим – то ворчанием, визгом и оскалом впереди стоящего пса, некогда породистого, а теперь ставшего никому ненужной тварью. Он создавал впечатление самого крепкого и здорового (если так можно сказать. По крайней мере, держался он стойко) из всех.
  – Да не нужны мне ваши помойки, – ты уже битый час это твердил. И каждый час натыкался лишь на дикие глаза; ответа от своры не было, будто они не понимали твоей речи. – своих территорий мне хватает. А тут лишь вечный смрад.
Ты решил уходить. Но было понятно, что здоровым они тебя никуда не пустят. Да, в общем – то и не надо, сами же пострадаете... Но с действиями лучше повременить. Псов было слишком много, в одиночку с ними не справиться. Впрочем, надо же как – то спасаться? Не вечно же здесь стоять, как истукан.
Некоторые собаки жадно облизывали губы,  махая палками – хвостами. Будь их воля, они бы давно расправились с чужаком, однако пока не нападали, видимо, слушаясь вожака. Который, в свою очередь, тоже ничего не предпринимал.
- Жалкое ты существо. Как тогда оказался здесь, если не нужны наши территории?  Калекой, что ли, стать хочешь? Смертник.
Голос наконец подал так называемый вожак.  Ты брезгливо поморщился, будто учуял неприятный запах. В целом, оно так и было, не к смогу этому ты привык. Отвечать ты не стал; не зачем было.
Напоследок оглядев свои лапы и у бока, ты удостоверился, что не имеешь такой же шкуры и не болен, (тут сработало чисто самолюбие) ты взглянул на пса, стоящего напротив.
...А он словно ожидал этого, потому и так быстро увернулся. Неудачный прыжок, и ты врезаешься в толпу псов. Тут же чувствуешь многочисленные укусы, оттого взвываешь, стараясь выпутаться из верёвки живой массы. Мгновение – тебе это удалось, однако ты получил по заслугам. Бока ныли, в области шеи тоже были укусы, но не такие серьёзные.
- Глупец, неразумный. Ничтожество.
Ты вспомнил, как приземлялся тогда. Сразу в нос ударила, извините, дикая вонь. Они... они разлагались, гнили заживо?
Что за бред.
Ты поёжился. И снова ринулся на тучу глупо улыбающихся собак. Первым в пасть попал предводитель. Что – то где – то хрустнуло. Точно не у тебя.
Несколько минут спустя соперник обмяк, ибо кусать голое тело было проще, нежели чем прокусывать ещё и шерсть. Потому как главарь был повержен, некоторые псы упали духом и поспешили отойти от места проишествия. Однако другая, большая часть собак, продолжала напирать, не соблюдая никаких законов при драке. (оО) В итоге, измотанный, нервный и изрядно покусанный, таки исчез под напором псов. И почему их так много?.. Слишком много, слишком.
Раны жгли, боль пронизывала всё тело. Ты не мог больше выдержать. Ухо, кажется, порвано, лапа прокусана до кости. Спина исцарапана, обильно исперещена следами от клыков.
Кто – то вцепился тебе в бурую глотку. Дышать стало нечем, ты забился, пытаясь вырваться. Однако сил на это уже не было. Совсем.
  Воздуха нет – нет и жизни. Ещё одно движение -  и ты так же, как и вожак, в одно мгновение утих.  Клыки расцепились, победитель взвыл. От радости или ещё от чего – тебе не было известно. И не будет известно никогда.

Ты проснулся, резко вскочив и ударившись о бетонное подобие потолка. Сон? Всего лишь сон? Да, друг, надо придерживаться здорового образа жизни.
Ты снова лёг, положив массивную морду на песчаные лапы.  Всё цело, всё спокойно. Лишь задняя лапа болела от последствий вчерашнего дня, да и это пустяки.
Моросил дождь. Редкие прохожие громко сетовали на погоду, проклиная лужи и воду. Ты лишь лениво прислушивался, прикрыв глаза и думая о чём – то своём. Вот так всегда. И уже который год.

Отредактировано opium. (2010-04-04 09:52:53)